.   Что может сказать выпивка о человеке, который ее заказывает? Лучше, чем всякие там психологи - о предполагаемом возрасте, характере, самоидентификации, любимом сиропе и даже о комплексах.
   Алан "мне все еще девятнадцать" Маккарти предпочитал что-нибудь слишком уж подростковое: даже когда исполнилось двадцать пять, и он заметил на своем лице первые возрастные морщины. Гулять уже в общем-то не так хотелось, и клуб стал больше обязательством, нежели способом отдохнуть и развеяться. На танцполе он все реже прыгал и периодически уходил отдыхать за бар на час-полтора, чтоб отдышаться.
   Алан "мне все еще двадцать девять" Маккарти перешел на джин и скотч. Коктейли казались слишком сладкими, кислыми, ядовитыми, напоминая скорее фруктовый смузи или лимонад, нежели алкоголь. А сидр и эль - слишком уж гетеросексуально. Танцпол мало привлекал, и Алан выходил на него совсем на чуть-чуть - не потанцевать, а просто склеить кого-нибудь, потрахаться и уехать домой. Возможно, с кем-то, но все чаще - в одиночестве.
   Алан "мне все еще тридцать девять" Маккарти, переехав в Дублин, ходит в клуб скорее просто убить время. У него не появилось еще друзей или приятелей (не очень и хотелось), а проводить вечера дома в не такой крутой квартире, как у него была в Лондоне, было как-то уж слишком уныло. Выпивка покупалась уже скорее для вида, чтоб было чем руку занять, а танцпол стал похож больше на аквариум с рыбками - смотреть, любоваться, заметить кого-нибудь с хорошей задницей и поймать. Можно просто отвести быстро перепихнуться, но удобнее конечно повезти домой. В последний раз Алан даже разрешил молодому парнишке переночевать, чтоб по ночи не шатался. Было бы время нормально поесть, и умел бы готовить - может, и завтрак с собой вручил. И с каких пор в нем стала просыпаться эта чертова ответственность?
   Вечер был все таким же унылым, как и всегда. Судя по стрелкам на часах, плавно перетекать в ночь он не спешил, а Алана уже одолел первый зевок. После пятой порции виски все еще ни в одном глазу. Собственно, желание выпить тоже куда-то улетучилось. В какой-то момент он перестал понимать, зачем он вообще здесь, и почему не может наплевать на свои принципы, наконец признать, что до сорока осталось всего ничего, и уехать домой?
   Хер там. Махнув рукой бармену, он в очередной раз попросил повторить, открыв глаза пошире, чтоб никто вдруг не спалил его желание пойти, что ли, покимарить. Бармен кивнул и принялся за дело, Алан же прикрыл лицо рукой, делая вид, что думает о чем-то важном, на несколько секунд прикрыв глаза. Подъем оказался резким и скорым - новенькая порция виски едва не оказалась между ног с подачи одной энергичной юной леди. Алан едва успел отодвинуться, и содержимое стакана вылилось на пол, лишь немного намочив колено.
    - Бля, - произнес на выдохе, флегматично промакивая ногу салфеткой.
   Повисла напряженная тишина - насколько это возможно при громкой музыке, - бармен поспешил самоустраниться, наливая новый виски, взамен разлитому, Алан некоторое время смотрел на свое мокрое колено, потом на испачканные салфетки, а потом наконец на девушку, чья экспрессивность и стала виной произошедшему. Но кроме еще одного "бля" ответить особенно и нечего было. Новый виски инцидент не исчерпывал, хотя давал возможность Алану самоустраниться. На брюки было плевать - у него таких еще целый шкаф, а сдать в химчистку не проблема. И все бы ничего, да только этот вечер благодаря подобной мелочи стал самым интересным за все время пребывания здесь. Самоустраняться нее хотелось - слишком скучно. Внезапно стало интересно, что послужило причиной подобной эмоциональности. Вроде как можно ответить: "она просто женщина", но этого теперь было мало. Господи, Алан, в кое-веки тебя вдруг заинтересовали женщины? Да еще и то, что происходит у них внутри, а не снаружи? Ты правда стареешь.
    - Бля, - повторил он, но теперь уже сам себе, отвечая на эти ужасные мысли.