Дрейфующие, словно айсберг, воспоминания. Как в повторяющемся каждую ночь кошмаре, он погружается в них — все глубже и глубже — пока не минует ад и не достигает настоящей глубины. Там находится Разлом и оттуда всплывают неуничтожимые кайдзю его бессознательного. Нет такого егеря который защитил бы от них, потому он даже не пробует никогда сражаться. Он падает, и они раздирают его на части...

Иногда их распугивает будильник. Иногда лучи солнца или неоновой вывески за окном. Иногда ощущение иглы, впивающейся в плечо, фантомное, конечно. Это плечо все равно ничего не чувствует, оно просто есть. Иногда наружу его выдергивают взгляды других посетителей спортзала, заметивших, что он просто сидит на тренажере и не шевелится уже больше пары-тройки минут, смотря в никуда прямо перед собой, пытаясь разглядеть во тьме глубоководной бездны, откуда подойдет очередной монстр.

Воспоминания — словно игра в пятнашки литосферными плитами. Они неуклюже плывут, меняются местами неохотно, едва открывая неоново-оранжевую лаву под собой. Иногда из-за этого ему трудно сказать, сколько прошло времени. и что следует за чем. Иногда кажется. что всегда все было так, как сейчас: случайные заработки в умирающем мире на черновой работе, одинокая квартира, безвестность, инвалидность. А ведь он даже не инвалид, он полностью дееспособен. Теперь.

Иногда кажется, что он похоронил кого-то и теперь не справляется с тем, чтобы заменить его в этом мире и скрыть факт смерти. Что скоро все узнают, что Джеймс Барнс мертв. Он думает, что лучше тому и правда быть мертвым. Но на это рассчитывать не приходится. Потому что, как только звонит будильник, он послушно распахивает глаза, мгновенно переходя из сонного оцепенения в состояние безупречного бодрствования.

Сегодня он встретится с доказательством того, что так все было не всегда и даже не половину его жизни. Сегодня он встретится с реальностью, и жаль, что он не верующий, иначе обязательно бы помолился о том, чтобы она сегодня его не сломала.

***

Шаттердом встретил Барнса знакомыми запахами, игриво щекочущими ноздри и пробуждая непрошеную теплоту. Даже спустя два года шаттердом пах домом: запах машинных масел и смазок, свежая металлическая стружка, слегка подпаленый запах трения деталей, похожий на запах в метро родного Нью-Йорка, появляющийся, когда колеса вагонов тормозят о рельсы. Именно эти запахи встречали его по утрам, а не городская гарь квартирки на задворках Лос-Анджелеса и именно этот голос озвучивал повестку дня.

Коулсон был как дополнительный голос маршала Фьюри и отсутствующий левый глаз. А еще, возможно, тот хранил в своем помощнике неизвестного ранга и полномочий свою человечность, как в крестраже, чтобы та, чего доброго, не пострадала бы. Ну, или чтобы освободить место на вторую порцию хитрожопости, как шутил Старк. Барнс мысленно фыркнул.

— Мы долго не могли вас найти, сержант.

— Без званий.

— Простите, — вежливый, как и всегда. Не дай бог кому обмануться вежливостью помощника Фьюри. — Мистер Барнс.

— Так и задумывалось вообще-то, но маршал же не мог так просто смириться с мыслью, что он не знает, где гуляют все бывшие рейнджеры, — Барнс даже раздражения не скрывал, сильнее стискивая ручки сумки.

У него было полное право чувствовать себя раздраженным, потому что еще буквально несколько минут назад в шаттердом его под конвоем проводили парни из личной бригады Фьюри, которые наверняка еще и уже несколько дней следили за его обиталищем и по какому графику он пиццу заказывает на дом после работы. И под конвоем же он покидал кое-какие шмотки в сумку, прежде чем отправиться к побережью. Низко, но очень в стиле маршала. Наверное, это было почти ожидаемо, только Джеймс не думал. что это случится так быстро, и что у него будет хотя бы еще год форы, а история его вылета из рядов рейнджеров и знаменитостей подзабудется.

Но нет, всего два года, и он снова здесь. В шаттердоме — суета, какая обычно случается перед нападением кайдзю, но тревога молчит, а значит какое-то внутреннее событие. Лица не особо поменялись: он узнал нескольких техников, привычно срезающих углы на поворотах, узнал знакомые фигуры местных гениев не от мира сего — буйную кудрявую шевелюру Беннера сложно было не опознать даже по одному силуэту, как и его закадычного эксцентричного дружка Старка. Старк — задрот по роботам и даже гений, подсуетился во время расцвета роботобума к спасению мира в качестве научной и финансовой поддержки, таким образом слиняв от необходимости быть порядочным миллиардером, как завещал папенька, нашел себе Беннера, и, кажется, до сих пор они пребывали слитыми в научном экстазе, судя по тому, что на полном автомате маневрировали меж людей, переругиваясь о чем-то. Им не нужен был дрифт, чтобы находиться вместе в одной точке ноосферы, видимо, за что их и терпели.

— Зачем я здесь, Фил? — как будто бы обращение по имени поможет, наряду с усталым голосом, получить ответ

— Я не могу сказать, мистер Барнс, скоро маршал все объяснит сам.

Фьюри драматичен, как всегда. Джеймс уже примерно знал, что будет сказано, потому что Фьюри просто не мог не знать... И Коулсон, конечно же, тоже знал и старался не посматривать на левую руку Барнса, всю закрытую одеждой, не считая кончиков пальцев, торчащих из обрезанной перчатки. Но неожиданно помощник маршала чуть застопорился и, кажется, слегка побледнел. Проследить его взгляд было не трудно.

И Барнс тоже застыл, несмотря на то, что люди вокруг продолжали двигаться в своем ритме. Судя по реакции Колусона, они не должны были встретиться сейчас. По планам самого Джеймса — им не стоило вообще больше встречаться с Роджерсом. Потому что Барнс — трус. Трус и беглец, который приложил все усилия для того, чтобы исчезнуть, и позорно попросил Фьюри прикрыть его спину, защитить от собственного лучшего друга и боевых товарищей, бросив их наедине с таким же позорным коротким репортажем по ТВ про то, как "известный рейнджер, звезда ток-шоу, попал в аварию и получил серьезные травмы и перестал быть рейнджером".

Барнс кивнул Стиву и Наташе, но ринулся вперед, туда куда вроде бы как вел его Коулсон, поспешивший следом. Лучше бы тому вести его сейчас к кубрикам, а не сразу к Фьюри. В кубрике хотя бы дверь на замок закрывается...
[AVA]http://images.vfl.ru/ii/1531040406/09a2ec7e/22398900.png[/AVA][STA]K A I J U / M E[/STA][NIC]James Barnes[/NIC]

Барнс с самого первого дня после аварии ненавидел эти вспышки памяти. Они были неправильными, изнаночными. В шаттердоме их обучали не только владеть своим телом в совершенстве, с легкостью синхронизируясь, перестраиваясь с одного стиля борьбы на другой, но еще и учили тому, чтобы быть в ладах со своей головой — это было куда важнее, чем умение под правильным углом бить мечом или эскима. Им давали много теории, и каждый из них прекрасно знал, что такое ПТСР, как он протекает, как заметить, куда обратиться. Джеймс хорошо помнил эти занятия и мог сказать, что его вспышки памяти были извращенными: вместо того, чтобы раз за разом к нему являлась авария, унесшая его привычную жизнь, на манер селя, его голову неистово бомбили все те хорошие воспоминания, которые он чаще всего делил в дрифте со своим "левым полушарием".

Всего одной краткой неудачной встречи хватило, чтобы ослепительно-белые стежки этих воспоминаний начали полосовать мозг. Оборудование егеря уже начало бы фиксировать чрезмерно участившееся сердцебиение — до критического, до паники, — а дрифт бы распался, потому что невозможность задержаться в пространстве воспоминаний кикает из связки гораздо более эффективно, чем "зависание" одного из полушарий. Впрочем, чего он расстраивается и волнуется? По идее, ему сейчас нахрен не нужен был этот дрифт или нужен так же, как еще одна киберконечность вместо живой. Джеймс не хотел давать ни шанса той глубоко запрятанной внутри него стороне своей личности, которая хотела все вернуть. Поспешно следуя самостоятельно к кабинету Фьюри, он делал глубокие вдохи и выдохи, пока сердцебиение не унялось обратно до уровня шоу "Фактор страха", пока в голове краткая даже не встреча не оставило лишь эхо.

«Мне жаль, мне правда жаль. Я с тобой» — холодеющая ладонь в руке неуверенно сжимается, как будто на сердце.
«Мелкий, проснись, харе дрыхнуть! Пришел ответ из корпуса Егерей!» — и они оба превращаются в топающие кометы, несущиеся вниз по лестнице.
«Даже не думай отключаться здесь, Бак, ты мне нужен!» — они победили, правда эйфория не побеждает истощение, но им еще надо многое сделать, прежде чем "Коммандо" сможет отправиться в док, а они — умереть по койкам.
«Чертовски люблю нашу работу! Но знаешь, без тебя это того все равно не стоило бы...»

Когда его нагнал Коулсон, Барнс уже обреченно закрыл за собой дверь кабинета маршала, такую же тяжелую, как взгляды, которыми они обменялись с Фьюри.

— Я слышал, что то. что мертво, умереть не может, Фьюри, но не думал, что теперь это тоже стало цениться в рейнджерах. Зачем я здесь?

За дверью для одного Фила стало как-то слишком много шагов, и они не желали проходить дальше по коридору. Блядь.

— Все просто, Барнс, — в духе ответил ему Фьюри. — Ты мне нужен.

— Освободилась вакансия уборщика, и так меньше мороки с безопасностью?

Он ничего не мог поделать, растягиваясь в ехидной улыбочке. Это защита? Скорее всего. Он просто не хотел воспринимать это, как нечто серьезное. Он просто не хотел это воспринимать, как шанс. Ему не нужен был шанс, он не заслужил его, а там, внизу, уже бегало много молодых ребят, готовых взять этот шанс, даже зная, что могут не пережить первую же битву с монстром. С момента, как Фьюри поймал его на крючок, он не думал особо о том, зачем он мог понадобиться маршалу, и вот сейчас выскочил этот уборщик, а следом за ним пришла здравая и даже неожиданно греюще-реалистичная мысль, что может быть Нику просто понадобился проверенный тренер?

— Отставить фамильярность, рейнджер! — Фьюри рявкнул, и Барнс раздраженно отметил, что по инерции чуть выправился и даже не моргнул от резкого приказа, невзирая на то, что ни хрена вообще-то Фьюри не подчиняется и вообще является на данный момент простым гражданином.

Он знал, что маршал сделал это специально, но уже был раздражен тем, что скорее всего на следующий приказ его тело среагирует так же.

— Если мне понадобится услышать ваши догадки, я спрошу! А теперь слушайте, закрыв рот. Мне нужны два опытных рейнджера, которые находятся в проекте достаточно давно. Мне нужны два рейнджера, способные протестировать егеря нового поколения.

Барнс сощурился, глядя на Фьюри и ожидая продолжения.

— Из свободных резервов, не занятых в других экипажах, подходите только вы и еще один человек. Я отдал распоряжение сформировать из вас команду послезавтрашним днем. Завтра пройдет базовый тест на дрифт-совместимость в общем порядке в комнате Квун. Ваша явка на него будет считаться вашим согласием, Барнс. У вас есть время подумать, до завтра вам будет выделен отдельный кубрик. Я не собираюсь возиться с вами, как с желторотым новичком.

— Кто второй? Рамлоу? Уилсон?

В былые времена он бы скорее заинтересовался тем, что выпустили егеря нового поколения...

— Всю нужную информацию предоставит Коулсон, рейнджер. Я не давал разрешения задавать вопросы. Вам понятно ваше назначение?

— Да... сэр, — он процедил ответ сквозь зубы, выдавливая из горла слова.

Развернувшись на пятках, он был готов уже вылететь из кабинета вихрем, но брошенная вслед фраза почему-то поумерила пыл:

— Постарайся отдохнуть, Барнс. Я отдал приказ, чтобы тебя до завтра не беспокоили.

— Приказы не всегда работают, Ник, — бросил он уже от двери, зная, на кого там наткнется прямо с порога.

Его хмурый взгляд едва успевает встретиться с лицом Роджерса, как перед этим самым взглядом сразу темнеет, потому что его нос почти болезненно встречается при резком объятии с крепким и совсем не диванного комфорта плечом Стива. Хотя, выгляди тот все еще так же, как выглядел в шестнадцать, Барнс наверняка бы разбил себе нос о цыплячью кость — раньше они из Роджерса торчали везде, создавая ощущение объятий с каркасом. Самым близким каркасом в его жизни.

Как будто и не было этих двух лет — все тот же запах их егеря, недорого, но приятного геля для душа, остатки какого-то дезика... Все те же слова, как будто это было вчера. Это было бы даже мило, если бы это, нахрен, было далеко не вчера!

Раздув ноздри, Джеймс наконец-то вышел из оцепенения, ощутимо отталкивая Роджерса от себя, глядя исподлобья на недоумение лучшего и, наверное, теперь единственного друга.

— Что ты делаешь? — он готов задать себе тот же вопрос.

Сердцебиение снова скакнуло, но теперь было неровным, колошматящим по ребрам. Загнанным.

Он сам хотел этого, сам хотел, чтобы его лучший друг и по сути единственный человек, которого он мог назвать своей семьей, так и не узнал, что на самом деле случилось в той аварии. И теперь его же самого бесит, что Роджерс ведет себя как ни в чем ни бывало. Как будто он просто рад его видеть после долгого отпуска, на время которого Барнс отключил телефон и не выходил на связь, и все, что чувствовал по этому поводу Стив, вмиг схлынуло, стоило отпуску закончится, а Джеймсу — вернуться. Но самому Джеймсу теперь казалось, что Стив, всегда внимательный к другим, от чьего взгляда ничто не укроется, нарочито не желает замечать высокотехнологичный, но все же бесчувственный протез — чушку. в которой жизнь не теплится, а хромировано поблескивает. Другая жизнь, такая же альтернативная и не особо естественная для этого мира, как чертовы кайдзю из глубин космоса.

Протез, который он не может заметить, потому что не знает о нем. Протез, о котором знает Фьюри, но тоже упорно делает вид, что все нормально. Что не так со всеми этими людьми, что с ним самим не так?

— Мне нужно идти, — впервые он радуется сознательно тому, что отпустил длинные волосы — они удачно скрывают его дикую попытку спрятать взгляд.

Маневр почти удался, если бы Фьюри не приспичило выползти из кабинета:

— Роджерс!? Какого черта ты тут... — потерев аккуратную бородку двумя пальцами, Фьюри бросил жест в сторону двери. — Оба ко мне, живо.

Что ж, Барнс говорил, что приказы не всегда работают. И чаще всего они не работают на тех, от кого меньше всего этого ожидаешь.
[AVA]http://images.vfl.ru/ii/1531040406/09a2ec7e/22398900.png[/AVA][STA]K A I J U / M E[/STA][NIC]James Barnes[/NIC]

Их дыхание слишком громкое и бьет Барнсу по ушам. Через него они снова как будто входят в дрифт. Или просто Роджерс передавал ему воздушно-капельным путем воспоминания, как заразу. Воспоминания о том, что Джеймс сам убил своей глупостью, подведя единственного члена семьи, который у него остался. А потом еще и трусливо бросил его, испугавшись укора, который увидит в глазах лучшего друга.

Он хотел выйти на связь. Порывался сначала в первые две недели, но представлял раз за разом это неодобрение. Разочарование. Он старше и сильнее, он всегда пытался подавать хороший пример своему товарищу, потому что расти в Бруклине было непросто. Они со Стивом учили друг друга тому, что было противоположным жестокости вокруг. Крали из книг, из кино, из комиксов и тащили в реальность. Джеймс чаще первым решался поступить так, как поступили бы герои. Вопреки иногда здравому смыслу. Это работало. Они не вступили в банду, как многие их сверстники. Не начали пить или курить травку. Напротив, они сами стали героями, подражание которым раньше считалось глупостью.

Когда этот порыв улегся, и рука снова потянулась к трубке, Барнса накрыл страх. Потому что даже ему самому было страшно видеть в зеркале культю. Было мерзко от того, как шевелится плечовой сустав, к которому ничего не прикреплено, зато хороший видный на фоне исхудания после больницы. Было отвратительно каждый раз, когда он лишние секунды, а иногда и минуты пытался сообразить, как сделать банальные вещи. Или просто осознавал, что он ничего не делает, а просто представляет, что левая рука двигается и делает то, что он хочет. Он не хотел быть для своего друга таким. Не хотел и выглядеть запущенным, а именно таким он и был после больницы. Нихера не получалось. Это даже не правая рука, но у него не получалось толком даже побриться. Он как будто и правой разучился пользоваться.

Он не позвонил и не попросил Фьюри отменить исполнение его просьбы. А потом начались его отношения с «Гидрой Инк.» Честно сказать, после всего, что случилось и через что он обрел эту чертову руку, ему лучше вообще больше не иметь никаких отношений любого характера ни с кем. Он окончательно передумал звонить Стиву, потому что не хотел, чтобы тот знал, как он жалок и на что был готов пойти, лишь бы вернуть себе свою драгоценную конечность. Герои так не поступают. Ни в комиксах, ни в кино, ни в книгах. А еще они не исчезают из жизни своих друзей по-английски. Для всего было уже поздно.

Немую паузу прервал Фьюри. и они как по команде обернулись на него, оба жаждующие, чтобы кто-то убил эту неловкость, добавил действия, чтобы зрители не увидели, что фокус не удался. Закономерно, их призвали обратно в кабинет, и Барнс, как и два года назад, просто выбрал стратегию молчать, сложив руки за спиной. Фьюри был недоволен Роджерсом, если маршал кем-то был недоволен, то лучше заткнуть рот и не дай боги пробовать заступиться. Просто молчи и жди, пока начальство не выльет ушат гнева на провинившегося. Ну или претензии. Или возмущения. Как ни крути, но твой рот должен быть на замке. Барнс позволил себе только криво ухмыльнуться и лишь глазами смотреть вбок.

В отличие от Роджерса, Джеймс уже был в курсе, что Фьюри хочет сделать сделать ставку на старую гвардию в новой машине... Вот только он не знал, что маршал хочет сделать ставку на один конкретный экипаж и не знал причины. И не знал, что напарником Стива все это время был Брок Рамлоу. Крупицы информации глухо падали в колодец, словно пятитонные глыбы. Лучше бы это и правда случилось завтра. Его моральный хребет захрустел под их тяжестью.

Фьюри выгнал их после короткого, усталого разъяснения. Джеймса же буквально вытащили из кабинета. Он, никогда, наверное, не сможет привыкнуть, что Стив уже давно не заморыш, и что пубертат уравнял их силы. Но все же Барнс выдернул руку, стоило им выйти за порог.

- Это половина правды. Фьюри дал мне время до завтра решить, буду я в этом участвовать или нет.

Вот так. Его - их - егерь, который окончательно закрепил их детскую и юношескую дружбу во что-то взрослое и на всю жизнь, окончательно сделал их соратниками, способными отдать за другого, исчез. Так же исчез, как и вся жизнь Джеймса до аварии. Егерь так истаял, как последние воспоминания о том, кем он был. Зачем возрождать все это теперь? Зачем ему вестись на эту слабую надежду? Даже если зачем-то их опять отберут в качестве пилотов на тесте, все это веселье закончится сразу же, когда новый егерь окажется одноруким. Фьюри никогда не был деликатен с внутренним содержимым рейнджеров, Фьюри - операционист. Наличие в уравнении такой тонкой материи, как воспоминания, его никогда не смущало - простыми манипуляциями он ловко выносил их за скобки. Наверное, маршал был хорош в алгебре.

А Стив вот так просто выдавал ему эту информацию, вынудив и Фьюри сказать раньше, после того, как в принципе лишил его возможности побыть наедине с собой и этим выбором хотя бы до завтра. По сути, лишил его возможности сделать в принципе этот выбор. Потому что Джеймс не железный. И как бы он не сердился сейчас на Роджерса, он скучал. Он скучал по всему этому, скучал по возможности быть действительно нужным. Кому-то и чему-то. И ему придется теперь ухватиться за эту возможность, а потом делать вид, что он достойно принял предложение. И снова пережить ту же боль, которая была куда сильнее, чем фантомные боли в оторванной конечности.

- Хоть не себя вместе с ним. С тебя станется, - он попробовал улыбнуться, но не вышло.

Улыбка так и осталась призраком между ними.

- Я рад, что ты жив. Потерять егеря и остаться в живых - это и правда чудо. Послушай, мне нужно идти.

Он поднял с пола так и валявшуюся у двери маршала сумку, готовый сбежать в кубрик. Там он сможет попытаться отрешиться от этой неудачной встречи, попытается не думать о будущем, как они это умели, когда только стали рейнджерами, попытается вспомнить, кто вообще такой рейнджер Джеймс Барнс и как он вел себя когда-то. Попытается не быть фальшивкой независимо от того, выйдет ли он завтра на спарринг против знакомых лиц и против новичков или гордо продефилирует с вещами на выход из родного шаттердома и вернется обратно в свою неоновую халупу, к жизни, которую ведет инвалид. которому ничерта не помог протез.

Лучше бы Стиву его не задерживать.
[nick]James Barnes[/nick][status]K A I J U / M E[/status][icon]http://images.vfl.ru/ii/1531040406/09a2ec7e/22398900.png[/icon][lz]JAMES BARNES
» рейнджер, второй пилот егеря «Капитан Америка»[/lz]

- Да завтра, Стив, - все, что он смог произнести на прощание, кивнув.

Они никогда не откидывались по койкам после сражения или долгой тренировки. Всегда шли к кому-нибудь в кубрик и еще пару часов тихо переговаривались, чтобы не мешать соседям. Дрифт не отпускает быстро, и как раз еще пару часов требуется, чтобы мозг осознал, что связи больше нет, и нет нужды больше пытаться его поддерживать. Всего пара часов общения после гарантировали тебе хорошее настроение после разрыва, нормальное самочувствие, а иногда еще и купировали головную боль, если вылазка была напряженной. Когда-то они шутили, что они просто голубки и их спасает сила любви, но на самом деле метод проверили по их науськиванию еще несколько экипажей, и теория и правда подтвердилась. Беннер тогда был доволен и очень скрупулезно занес их показания в свой очередной блокнот. Интересно, он уже определился с тем, что же его больше интересует - человеческий мозг или внеземная биология?..

В любом случае, сегодня они не были в дрифте, и Джеймсу хотелось побыстрее сбежать, благо кубрик ему конечно же выдали не его, в временный, в другом блоке. Подальше от действующих пилотов. Вряд ли об этом позаботился Фьюри - скорее всего, Фил. Будучи крестражем для человечности, Коулсон как раз был тем человеком, которого заботило внутренее состояние и комфорт человекоресурсов на базе, и своим принципам он никогда не изменял.

Он почти сразу появился на пороге, стоило Барнсу скинуть сумку. Небольшой инструктаж, а после Джеймс унизительно принял предложение Фила и поужинать, и позавтракать у себя в кубрике, минуя общую столовую, как положено, и что было правилом без исключения даже для маршала. Внутренняя тревога в очередной раз победила даже гордость. Он не хотел ни с кем пересекаться и встречаться до часа икс завтра в комнате Квун. И, видимо, Коулсон понимал это как никто другой. Коулсон - хороший мужик.

После неплотного ужина все, что осталось с Джеймсу - заткнуть уши плеером и созерцать низкий потолок одноместного временного "гостевого" кубрика, похожего на камеру, до самого момента, как его не сморил сон. И случилось это слишком быстро для того, кто привык мучаться от бессоницы.

***

Коридоры, коридоры, коридоры... Они бесконечные. И бесконечно одинаковые. Он уже пробегал мимо это двери? Нет? Да? Хер знает, как понять, на них нет номеров. Почему? Чтобы пилоты еще и навигацию осваивали без приборов? Но куда бы он не бежал, как бы мастерски не прятался в ржаво-темных нишах, шаги настигали его раз за разом, а ни один кубрик так и не открывался, сколько он не дергал за ручки, какие бы плывущие перед глазами невнятные коды не набирал. Он не знал точно, кто его преследовал в этом лабиринте шаттердома с кайдзю-минотавром в центре. Иногда шаги глухо стучали, словно армейские ботинки Стива, и тогда хотелось остановиться, подождать, может быть побежать навстречу, но он отметал эту мысль и только сильнее давал деру. Иногда это были множественные шаги лаборантов «Гидра Инк.», потому что он отказался от очередной болезненной процедуры. Он слышал их шепоток, отражающийся от металлических стен: "Ты ведь помнишь, ты подписал бумаги. До конца эксперимента твое тело принадлежит нам", "Мы достигли невозможного даже в кризисный период", "Больно не будет", "Ты ведь неглупый парень, Джеймс, чего тебе стоит...", "Это всего лишь работа, не хуже, чем та, что у тебя была...". А затем мужские шаги сменялись хищным цоканьем каблуков журналисток: "Комментарий, рейнджер Барнс!", "Вы больше не такой герой, мистер Барнс", "Вы когда-либо были героем или просто думали о себе?"

Он зажимал уши, кричал что-то, но его крики оставались лишь упавшей на пол бесконечных коридоров гулкой тишиной, поглощающей вокруг себя все, словно черная дыра. На каком по счету повороте он упал в бездну? Тишина превратилась в ледяную воду и уже не выходила из него, а затапливала легкие. Ему навстречу тянулся ряд пузырьков воздуха. Он всматривался из последних сил в тьму, откуда они исходили. Но не увидел там ничего. Без дыхания человеческий мозг не работает...

***

Смерть вырывает из сна не хуже, чем будильник. Сегодня он как раз его не поставил. Наверное, это кстати. Тяжелая от дурного сна голова лишилась этой глупости после контрастного душа. У всех в шаттердоме был контрастный душ. хочется того или нет - после одной из атак кайдзю неподалеку водопровод в этой части Лос-Анджелеса был восстановлен постольку-поскольку, на скорую руку. Душ то плевался лавой, то окатывал ледяной водой. С момента отсутствия Барнса это не изменилось ни на йоту. Он даже криво ухмыльнулся, получая очередной арктический заряд бодрости по всему телу. Холодная вода очищала мысли, а затем и голову от них. Что бы сегодня ни случилось, он не имеет права быть угрюмым и прятать взгляд. Он не привык выдавать себя как слабое звено, а значит, он будет вести себя как сильное, даже если это давно не так. Быть заносчивым засранцем ему вот совсем не впервой.

Чуть позже симпатичная девушка из столовой принесла ему завтрак и напоминание, что его ждут в комнате Квун в полдень. Какая драматичность. Джеймсу осталось только поблагодарить ее и накинуться на завтрак. Оставшиеся несколько часов он провел за прослушиванием музыки и книжкой, по строчкам которой лениво скользил взглядом, не утруждая себя вдумчивостью и лишь воображая описываемое, как в кино, не задумываясь над содержанием. Так его голова была занята, но ни о чем не думала.

Девушка из столовой кроме завтрака оставила ему еще и "посылку" от Фила. Он открыл ее только незадолго до полудня, зная, что там найдет. Стандартные ботинки - такие же, какие бегали за ним в его кошмаре - широкие штаны хаки, белый танк-топ, куртка. Не хватало только догтегов. Его остались дома. Он облачился в предложенное и улыбнулся себе в небольшое зеркало в душевой. Попытался улыбнуться. Отражение послушно повторило задуманное. Время на бритье он тратить не стал, не любил это дело после... после того, как перестало нормально получаться. Только собрал волосы в пучок. Фьюри был настроен серьезно прогнать его через процедуру отбора, отросший хаер будут только мешать. А так он выглядел совершенно нормальным, обычным. Пока не снимет куртку.

Пилоты лениво стекались в комнату для тренировок, и каждый считал своим долгом таращить глаза, завидя его.Но каждый здоровался. Большую часть новичков из академии он не знал, но начали мелькать и знакомые лица. Тор и Локи по отдельности, как обычно. Загадка, как они вообще дрифт-совместимы, если братья явно не ладят друг с другом? Впрочем, работал же как-то Роджерс с Рамлоу. С Рамлоу, с которым Джеймс был куда более совместим сам, чем Стив. Официальные данные с проверок прошлых лет. И тем не менее. Как это вообще работает? Им не понять. Пусть Беннер разбирается.

- Барнс! - уже почти у двери его окликнул командный женский голос.

Джеймс закатил глаза и с улыбкой повернулся нехотя на оклик, зная, что увидит там Романову. Невысокая рыжая русская, чей первый отбор с которой развлек всех присутствующих. Они крутились друг вокруг друга, как две пьяные неваляшки, пытаясь выгадать преимущество, но не выходило. Это настолько забавляло, что ржали все - и другие кадеты и они сами, пытаясь закончить этот бесконечный бой. Джеймсу казалось, что именно с Романовой их могут определить в один экипаж. Они правда были в одном экипаже на многих тренировках и симуляциях. Он даже слегка боялся, что это и правда станет правдой, потому что он не хотел бросать Стива одного. Да и с ним он чувствовал себя более расслабленно. Сознание Наташи - пронизывающее насквозь. Не только в дрифте.

- Рейнджер Романова, - он кивнул ей. - А напарник где?

- Чуть подзадержался. Это... это чертов сюрприз.

- Ну, Фьюри не хватало шоу, вот он и вызвал меня. Мы же умеем в шоу, забыла?

- О нет, даже и не думай, Джим! Больше никогда!

- Никогда не говори никогда.

Нормально поговорить им не дали. Да и Барнса сковало, стоило появиться Фьюри с Коулсоном и Роджерсу. Он успел только сохранить чуть нагловатую улыбку, придававшую ему уверенности, которой у него не было. Суета отбора поглотила все разговоры и лишние взаимодействия. Все настраивались на свои волны и готовы были воспринимать своих будущих соперников на всех уровнях, а не только как оппонентов, которых нужно победить.

- Кандидаты! - когда голоса смолкли, даже не особо громкий голос Фьюри прозвучал громогласно. - Сегодня проводится внеплановая проверка на совместмость в связи со сменой состава экипажей и потерей одной машины. Мы ожидаем, что вы проявите себя с наилучшей стороны именно сегодня. Сегодня кандидаты идут не в алфавитном порядке. Мистер Коулсон будет объявлять тестируемого претендента, порядок его противников - свободный.

- Какой он серьезный, - Наташа оказалась даже в толпе кандидатов рядом с Барнсом, и он вынужден был чуть склониться к ней, чтобы слышать, не отрывая глаз от Фьюри и не подавая виду, что они нарушают дисциплину.

Стива рядом не было, их разделила толпа, потому что Фьюри до последнего говорил ему что-то.

- Прямо как будто у нас ЧП.

- А разве у вас не ЧП, Наташа? Потеря многомиллионого егеря, проект, который хочет избавить мир от трат на егерей...

- А у вас?

- Что ты имеешь ввиду?..

Но договорить он не успел. Потому что первым неожиданно Коулсон выбрал Роджерса. Что, прямо вот так? Даже маскировать не станут, для чего это вообще происходит? Молодые кадеты рядом с ним и Наташей затрепетали. Как понял Джеймс, здесь уже до всех дошел слух, что появился шанс стать напарником ажно самого ветерана Роджерса. Кому не хотелось получить этот шанс?

- Через двоих пойду я, а ты - следом.

На команду Романовой Барнс кивнул и соредоточился. Сосредоточился на том, чтобы унять пульс и расслабиться. В первую очередь расслабиться. Проблема протеза была не только в том, что это протез, но и в том, что... сталь сильнее плоти. Это был не только вопрос равновесия - он достиг его, заставив себя буквально упражняться, хоть и перестал быть рейнджером. Да вот только он не особо учился контролировать силу протеза, он ведь с тех пор не сражался с живыми людьми, а болванчик вынесет все.

Тем не менее, апплодисменты Наташе отгремели, и настала его очередь. Он вышел вперед, все так же нагло улыбаясь для уверенности, но стараясь особо не пялиться на Стива. Снял ботинки. На минуту задумавшись, скинул и куртку, подхватывая шест-бо. Глянул глазами по сторонам, ловя шепотки и взгляды, прикованные к теперь отлично видной, металлически поблескивающей в тусклом свете комнаты-ангара искусственной руке. Явно не то, что все хотели увидеть. Роджерс же... Роджерс пытался сохранять лицо.

Барнс улыбнулся ему и перехватил шест, вставая в позицию.

- Поддаваться не стоит. Я все еще в форме.

Первый удар - наотмашь. Первый уворот Стива - легкий и автоматический. Невесомое действие для разума. Ну что ж, диалог начинается.
[nick]James Barnes[/nick][status]K A I J U / M E[/status][icon]http://images.vfl.ru/ii/1531040406/09a2ec7e/22398900.png[/icon][lz]JAMES BARNES
» рейнджер, второй пилот егеря «Капитан Америка»[/lz]