I ain't a believer,
I'm a bad, bad man
Голова начинает болеть ещё до того, как Холл приходит в себя. Ноющая боль вгрызается в виски, и Рассела мутит. От этого стучит где-то в затылке и болят глаза. Он жмурится и убеждает себя не вставать. Во рту стоит мерзкий привкус. Он пытается не шевелиться вовсе, не особенно надеясь, что боль поутихнет, но хотя бы стараясь сохранять уверенность, что так не придётся потом убирать блевоту.
Вчерашний вечер приходит обрывочно и не сразу. Все бары давно слились воедино, он даже не сможет вспомнить какой теперь день недели. Часов под рукой нет, да ему по большому счёту время и безразлично. Он просто дышит тише, лишний раз не провоцируя рвотные позывы.
Всё тело липкое, а простынь под ним — мокрая. Холл не помнит когда принимал душ в последний раз. Абстинентный накатывает приливами судорог, спазмы крутят желудок и желчь подступает к горлу. Он упрямо сжимает губы, проглатывая горчащий огненный ком. И дрянной привкус во рту становится только хуже.
Сознание начинает путаться. Если кто-то вам сказал, что реальность и кошмарные галлюцинации перестают сворачиваться Уроборосом, когда заканчивается действие кислоты, то вас наебали. Экстази превращает отходняк в ад. Из подсознания в реальность лезет всё, что только может там обнаружиться. А у кого-то вроде Расса дерьма там и в самом деле больше, чем предостаточно. И он не понимает спит или бодрствует, проваливаясь в лихорадочный кошмар.
Холодный пот морозит кожу, Холл чувствует острую вонь пота и подавляет внеочередное желание проблеваться. Да было бы, блять, чем! Он понятия не имеет жрал ли вчера. Откровенно говоря, он даже не знает сколько так лежит и когда было то, что он называет вчера — день, два, четыре назад? На этом синтетическом дерьме можно потерять неделю и не заметить. А его и искать некому.
О, кстати про искать... Виски взрывает мерзкий писк телефона. Рассел вслепую шарит рукой где-то слева проклиная всё на свете.
— Ёбанная срань! — хрипит он, резко подрываясь на месте и свешиваясь с мартаца. Его выворачивает прямо на пол. Желудочный сок огненным шаром прокатывается по пищеводу. Широко распахнутые глаза отзываются адской болью, пока он шарит по пространству в поисках проклятой звенящей штуки. Тот просто оказывается левее и Холл шипит сквозь зубы, отирая остатки блевоты с губ рукавом рубашки и принимая звонок.
На том конце слышится раздражающе-бодрый голос Мур, от которого виски стискивает так, будто кто-то вгоняет туда раскачённые гвозди. Он даже успевает пожалеть, что это на самом деле не так.
Разбирать слова очень трудно. Они слышатся очень-очень громкими, но далёкими, точно неразборчивый громкоговоритель на вокзале. И ему хочется орать, но на это просто нет сил. Ана говорит, говорит и говорит, не затыкаясь, а он стискивает челюсти, уткнувшись головой в колени, и хочет только чтобы она наконец заткнулась. В потоке сплошной боли вычленяется что-то про среду, середину дня и какой-то взрыв.
Осознание что это всё за бред такой пока не приходит. Единственное, что ясно, так это то, что отлежаться не получится. Адриане на том конце как будто на хер не упёрлись его реплики и он почти благодарен ей за то, что она не заставляет его сейчас говорить. Так что он даже вздыхает с облегчением, когда она отключается не прощаясь.
Сколько он так ещё сидит, сложившись узлом и мечтая подохнуть, Рассел даже не знает. Но шевелиться его заставляет вонь. Ну конечно, рвота на полу. От неё поднимаются рези в желудке и Холл вынужден встать. Если не убрать эту дрянь, дальше будет только хуже, его будет полоскать ещё пару часов, а сейчас на это дерьмо нет времени. Так что он на нетвёрдых ногах тащится в ванну, за шваброй. И возюкает по полу, собирая лужу. А потом открывает окно. По крайней мере, от выхлопных газов блевать не тянет, только голова болит будто бы в тысячу раз сильнее, но какая на хуй разница?
Расс скидывает рубашку и щурится, пытаясь отыскать среди разбросанных на полу свежую. Подхватывает ту, что выглядит получше остальных и отправляется в душ. Там, на полке у зеркала, лежит прозрачный пакетик с последней таблеткой. Он криво скалится и говорит себе мысленное «спасибо», проглатывая её и безразлично запивая водой из-под крана. Его внутренности всё равно гниют, так что хуже уже не будет. Или будет, но ему просто похуй.
Эффект плацебо напоминает о себе сразу. И как только таблетка скатывается по пищеводу в желудок, этот дерьмовый мир становится как будто бы чуточку менее хуёвым. У него даже находятся силы привести себя в порядок, наскоро ополоснувшись и сбрив щетину. По крайней мере, Мур не будет лишний раз ебать мозги, уже неплохо.
Он отыскивает более-менее чистые шмотки, с трудом их напяливая. Путается в штанинах, матерится сквозь зубы и только с третьего раза нормально застёгивает рубашку. Волшебная конфетка, которую он успел сожрать, возвращает миру краски и немного утихомиривает головную боль. Он бы проглотил ещё пять или шесть сразу, но знает, что этого нельзя делать в рабочее время. Только одна, чтобы немного прийти в себя, не больше. Поэтому оставляет всегда последнюю, не больше и не меньше.
Рассел встречает Мур уже сидя на ступеньках перед собственным домом, отравляя лёгкие никотином. Она выходит из такси, идеальная и собранная, с кофе для него. У него аж на зубах скрипит. Холл докуривает и поднимается, направляясь к старушке астре. Ана следует за ним, передавая эспрессо, и настаивает на том, что ему не стоит садиться за руль. У него лающий смех, когда он распахивает дверь и падает на сиденье. От всех её предупреждений Расс просто привычно отмахивается. Водил в состоянии и похуже, чем это. Тем более, кофе пойдёт на пользу и ему станет лучше.
Весь Дублин похож на чёртов ад и он успевает пожалеть, выезжая на дорогу, что сел за руль. Всё поперекрыто, везде пробки. Мур привычным тоном повторяет всё ту трескотню, что наговорила в трубку полутора часами ранее. Взрывы, какой-то траханный фестиваль, поток бессмысленной информации, куча трупов — он вычленяет самое главное: какой-то ублюдок решил, что может творить хер знает что в его городе. И сильнее сжимает руку на руле, всем и каждому в рожу тыкая своими документами.
Добраться до места назначения кажется каким-то невыполнимым заданием. Голова начинает болеть снова, но лекарства, конечно, ему уже нельзя. Своё особое он принял, остаётся только терпеть. Его хреновое настроение очень быстро становится хуёвым снова.
А суета на месте раздражает. Всюду воют сирены, носятся пожарные и парамедики. Крики, вой. Холл жмурится и проклинает того долбоёба, который всё это затеял, потому что когда он его найдёт, выебет от зада до самой глотки так, что мало не покажется.
Он с трудом паркуется, руки пробивает тремор. И не допивая кофе, отправляет стакан в мусорку, пока Мур не видит. Прикуривает и следует за ней. Можно даже не напрягаться, Ана и сама всем довольно громко объявит, что они приехали подпортить всем здесь праздник.
— Интерпол. Специальные агенты Мур и Холл, — уверенно произносит она. Расс только достаёт документы, в очередной раз посветив ими перед мордами непонятливых идиотов.
— Мы забираем дело! Кто руководил расследованием?
Он нехорошо улыбается сбоку. Блять, это лучше любого грёбанного шоу по телеку! Аспергер делал Адриану просто находкой. У всех сразу так вытягивались лица, что, пожалуй, он даже начинал чувствовать себя лучше, наблюдая за тем, как толпу здоровых великовозрастных мужиков осаживала едва доходящая ему на каблуках до плеча женщина!
Кто-то назвал какого-то детектива по фамилии Маккарти и они отправились на поиски этого идиота, чтобы отобрать у него единственную надежду не подохнуть со скуки.
И по мере продвижения Расс узнавал бывших коллег, но смотрел сквозь них. Они не питали друг к другу никаких тёплых чувств. Единственное, что возможно было бы неплохо, так это увидеть в этом гадюшнике Нору. Она и правда толковый коронер, да и нос задирать не будет. Но пока Уолш на глаза не попалась. Как, впрочем, и этот Маккарти. И кто это только, блять, такой? Первым прибыл на место и уже выхватил руководство! Шустрая, надо сказать, собачка. Но для Холла всё равно не больше, чем щенок.
Наконец хоть у кого-то прорезался голос и на внеочередной вопрос не видели ли они этого задрота, ребята из оцепления указали на какого-то парня. Расс хмыкнул, глянув в нужном направлении. Гладковыбритый и слащавый, больше похожий на девочку, чем на детектива — ну прямо гордость гарды, охуеть можно!
Адриана уже двигалась к нему и он поспешил за напарницей, затаптывая окурок.
— Детектив Маккарти? Интерпол, специальные агенты Мур и Холл. Мы забираем дело.
Вот это в ней ему нравилось всегда. На сантименты она не разменивалась, сразу переходила к делу. И Рассел ещё раз от души посветил документами, ткнув ими в это миленькое личико. И наконец заговорил: — Вам хоть что-нибудь удалось узнать за это время?
Не то чтобы он сильно рассчитывал на чудо, но чем чёрт не шутит? Вдруг этот кабинетный задрот не так туп, как кажется. За что-то же он получил своё звание. Не исключено, что это благодаря богатенькому папаше или потому, что хорошо сосёт, но должна же быть от него хоть какая-то польза?

Отредактировано Russell Hall (19-08-2018 17:53:37)